Савватеев Аркадий Михайлович

САВВАТЕЕВ Аркадий МихайловичОт Вислы до Одера.

Военное издательство в прошлом году выпустило сборник очерков «Сильнее брони» о Героях Советского Союза первого механизированного Красноградского корпуса. В очерке «От Вислы до Одера» автор сборника Ф.Н. Чарупа рассказывает о боевом пути нашего земляка А.М. Савватеева. Мы печатаем этот очерк.

Поздним январским вечером сорок пятого года танкисты переправились через Вислу на магнушевский плацдарм и ночью заняли исходный рубеж. А на рассвете после сильной артиллерийской подготовки начались атака. По заснеженному, перепаханному минами и снарядами полю тридцатьчетверки устремились к линии обороны противника. Следом за танками, сотрясая воздух мощным тысячеголосым «ура», бежали солдаты мотострелковых батальонов.

Бой разгорался. Танкисты, мотострелки, артиллеристы и воины других боевых специальностей жили в это январское утро одним стремлением — поскорее изгнать немецко-фашистских захватчиков с польской земли и перенести военные действия на территорию Германии. Каждый солдат, сержант и офицер уже мысленно видел себя в той стране, откуда в июне 1941 года на нашу советскую землю пришла страшная война.

Старший сержант Аркадий Савватеев, казалась, сросся с многотонной стальной машиной. Он до боли в глазах всматривался вперед, выбирая наиболее удобный путь для движения танка и стараясь своевременно обнаружить препятствия, а также орудия, пулеметы и другие огневые точки врага.

Когда танк проскочил через первую траншею гитлеровцев, Савватеев заметил часто мигающее пламя, вырывающееся из окопа метрах в тридцати впереди и немного левее от курса движения машины.

«Пулемет! Стреляет по нашей пехоте, чтобы отсечь ее от танков»,— пронеслось в голове Аркадия. В ту же секунду он услышал приказ командира танка:

— Аркадий, впереди слева — немецкий пулемет. Раздави!

Санватеев немедленно потянул левый рычаг на себя, затем плавно отпустил его, увеличил подачу топлива. И танк, безропотно повинуясь воле механика—водителя, легко сделал небольшой поворот влево и на большой скорости помчался к окопу, из которого стрелял немецкий пулемет. Через несколько минут пулеметный расчет был уничтожен.

Но едва было покончено с пулеметом, как Савватеев заметил впереди, на склоне высоты, орудие. Он сообщил об этом командиру танка. Тут же пушка была наведена в указанном направлении. Выстрел осколочным снарядом пришелся точно по цели, и орудие было разбито. К вечеру на счету экипажа было несколько полевых орудий, восемь пулеметных точек, около четырех десятков вражеских солдат и офицеров.

18 января бригада завязала бой за город Кутно — важный узел коммуникаций врага. Подавляя сопротивление гитлеровцев, танковые батальоны полукольцом охватили город с севера и юга и ночью завязали бой на его окраинах.

Когда от батальонов было получено сообщение, что они ворвались в Кутно, туда направился штаб бригады. Но, как вскоре выяснилось, это было сделано преждевременно: город еще находился в руках врага, и гитлеровцы предпринимали отчаянные усилия, чтобы удержать его.

Утренняя мгла начала понемногу рассеиваться, когда машины штаба бригады подошли к городу. Но едва они приблизились к нему, как были обстреляны артиллерией и танками противника. По распоряжению старшего колонны водители быстро развернули машины в обратном направлении. Но путь назад был закрыт: немцы, прорвавшись на правом фланге, перерезали дорогу, ведущую на восток.

Создалось критическое положение: автомашины со всеми штабными документами и люди могли попасть в руки врага. Их надо было спасти. Комбриг распорядился послать на выручку штаба бригады три танка. Механиком-водителем одной из машин был комсомолец старший сержант Аркадий Савватеев.

Танки на предельной скорости помчались к восточной окраине Кутно. Но вот путь им преградила река. Мост через нее гитлеровцы уже успели взорвать. Преодолеть реку вброд было невозможно: она была глубокой, а лед слабым, неспособным выдержать тяжесть танков.

Осматривая местность, командир взвода обратил внимание на видневшийся невдалеке справа арочный железнодорожный мост.

— А что, если переправиться по тому мосту? — сказал офицер.

— Но ведь на нем стоит эшелон, — усомнился радист -пулеметчик.

—Эшелон толкнем маленько, — предложил Савватеев.— У тридцатьчетверки силенок хватит.

—Вперед! — приказал командир взвода.

Оставляя на снегу глубокие следы, танки помчались напрямик через поле к мосту. Впереди шла тридцатьчетверка Савватеева. Она первой взобралась на полотно железной дороги и, лязгая гусеницами, устремилась к стоявшему на мосту эшелону.

Прошло несколько минут, и вот вагоны эшелона, подталкиваемого танком, сдвинулись с места. Сначала, медленно, а затем все быстрее и быстрее они покатились по рельсам, освобождая путь танкам.

Когда сове такие тридцатьчетверки неожиданно появились на шоссе, вражеские пехотинцы начали поспешно отходить, но были обстреляны огнем из пушек и пулеметов.

Сопровождаемые тридцатьчетверками, штабные автомашины двинулись на восток. Но этот путь оказался не из легких. Едва проехали метров пятьсот, как из оврага, тянувшегося справа параллельно шоссе, выползли четыре немецких танка и два самоходных орудия. Они с ходу открыли по нашей немногочисленной колонне огонь из пушек и пулеметов. Экипажи тридцатьчетверок мужественно вступили в неравный бой с численно превосходящим врагом. И вот запылал один, второй вражеский танк. Затем было подбито самоходное орудие.

Гитлеровцы подожгли один штабной автобус. Под сильным вражеским огнем танкисты перенесли раненых из объятого пламенем автобуса в одну из тридцатьчетверок. В это время танкисты, оставленные в машинах для огневого прикрытия, подбили два последних вражеских танка.

Вскоре колонна двинулась к железнодорожному мосту. Это был единственный путь, по которому можно было переправиться на восточный берег реки и вырваться из вражеских тисков. Вдруг появились немецкие танки, и снова завязался неравный бой. Вражеский снаряд попал в одну из тридцатьчетверок, повредив ее ходовую часть. А спустя несколько минут загорелась еще одна штабная автомашина. Танкистам вновь пришлось выходить из своих бронированных крепостей и под разрывами снарядов и пулями врага оказывать помощь раненым, спасать от огня штабные документы.

Когда эвакуационная работа закончилась, и старший группы отдал распоряжение двигаться дальше. Санватаев забеспокоился:

— А как же с подбитой тридцатьчетверкой? Неужели оставим ее врагу?

— Иного выхода нет,— ответил старший группы. — Придется оставить.

— Дайте побольше огня по немцам, а я тем временем возьму на бук­сир подбитую машину. Ведь на ней после небольшого ремонта еще воевать можно.

Офицер согласился. И вот дружно загремели пушки двух тридцатьчетверок, посылая в сторону врага снаряд за снарядом. А в это время Савватеев, круто развернув свою машину на большой скорости повел ее к подбитому танку.

Чтобы ввести гитлеровцев в заблуждение, Аркадий поджег дымовую шашку. Увидев густой дым, окутавший советские танки, немцы решили, что тридцатьчетверки горят, и прекратили стрельбу. А Савватееву этого и нужно было. Остановив машину, он быстро выбрался из нее, снял с бортов буксирные тросы и, нацепив их на крюки подбитого танка, включил скорость. Загрохотал двигатель, и тридцатьчетверка двинулась вперед, буквально из-под носа у немцев уводя на буксире подбитый танк.

Но Савватеева и его товарищей ожидали новые трудности. Когда танки и две уцелевшие штабные автомашины приблизились к железнодорожному мосту, по которому тридцатьчетверки переправлялись утром на западный берег реки, выяснилось, что там фашисты. Они минировали мост, готовя его к взрыву.

Экипажи танков из пулеметов обстреляли гитлеровцев, суетившихся на мосту. Несколько вражеских солдат было убито, а остальные поспешно убежали и скрылись в овраге.

Казалось, теперь путь свободен. Но едва тридцатьчетверки и автомашины въехали на мост, вокруг них стали рваться артиллерийские снаряды — немцы уже успели пристрелять место переправы.

Один из снарядов попал в тридцатьчетверку, шедшую впереди машины Савватеева, и она загорелась. Все члены экипажа этого танка были ранены. И снова Аркадию и его товарищам по экипажу пришлось выходить из своей машины и оказывать помощь раненым, спасать документы, находившиеся в горящей тридцатьчетверке.

Вдруг совсем рядом с танком Савватеева разорвался снаряд. Машина осталась невредимой, но Аркадий был ранен. Превозмогая боль, он продолжал переносить в свою машину раненых и ящики со штабными документами. Затем на предельной скорости повел машину с подбитым танком на буксире по настилу железнодорожного моста. Несмотря на то, что мост обстреливался вражеской артиллерией, они благополучно проскочили по нему.

Часа через три танк Савватеева и сопровождаемые им автомашины оторвались от преследования противника и к полудню прибыли в расположение командного пункта командира бригады. Выслушав рапорт командира взвода о выполнении поставленной задачи, комбриг пожал каждому танкисту руку:

— Молодцы, товарищи. Благодарю вас за отвагу и мужество. Вы действовали сегодня, как настоящие герои.

Всего один день фронтовой жизни… А как много сделано за этот день, сколько пережито! Но Савватеев считал, что он ничего особенного не сделал. И когда товарищи поздравляли его, танкист смущенно отвечал: «Я ведь только выполнял приказ».

Уже на следующий день, когда бригада овладела городом Кутно, преследовала врага, Аркадий вновь отличился. Он уничтожил три пушки и десять пулеметных точек противника, двадцать пять его солдат и офицеров.

На всем пути наступления — от Вислы до Одера — изо дня в день множился боевой счет комсомольца старшего сержанта Аркадия Савватеева. И недаром товарищи по экипажу с гордостью говорили о нем:

— Храбрый и умелый механик-водитель у нас. В любой обстановке чувствует себя настоящим хозяином танка.

А командир бригады подполковник Е. Г. Вайнруб, представляя Аркадия Савватеева к правительственной награде за спасение раненых, машин и документов штаба бригады, писал: «Старший сержант Савватеев достоин высшей награды Родины — присвоения звания Героя Советского Союза». И это высокое звание старшему сержанту было присвоено.

Прежде чем испытать радость победного наступления наших войск, ему пришлось в полной мере пережить всю горечь отступления. Летом и осенью 1941 года Аркадию нередко приходилось оставаться со своим танком в засаде, чтобы хоть на непродолжительное время задержать врага, рвавшегося на восток, и дать возможность подразделениям своей части отойти на более выгодный рубеж, перегруппироваться и занять новую оборону. Выполнив поставленную перед ним нелегкую задачу, Савватеев вел свой танк, обходя стороной вражеские посты и заслоны. Разыскивал своих и вновь вступал в бой.

Остались позади Эстония, Белоруссия, Смоленщина. А отступление же продолжалось. И казалось, что конца ему не будет. Но Савватеев твердо верил: будет конец отступлению. «Не все же время немцам наступать, — говорил он товарищам.— Придет час, и наша армия остановит немцев, затем сама перейдет в наступление. Будет и на нашей улице праздник — так говорит нам партия».

И то, о чем мечтал Аркадий Савватеев, о чем мечтали тысячи и тысячи советских солдат, сбылось. Осенью 1941 года враг был остановлен под Москвой. А затем наша армия перешла в наступление.

В числе воинов, гнавших врага на запад, был и комсомолец Савватеев. Он водил в атаку танк, истреблял фашистских оккупантов.

За отвагу и храбрость, проявленные в наступательных боях под Москвой осенью 1941 года, Аркадий был удостоен первой правительственной награды — ордена Красной Звезды.

Летом 1942 года часть, в которой служил тогда Аркадий Савватеев, вела тяжелые оборонительные бои под Ржевом. Немецкая авиация все время висела в воздухе, контролируя дороги, которые вели к фронту. В связи с этим снабжение наших передовых частей ухудшилось. Особенно трудно было с горючим. Водителям приходилось экономить буквально каждый литр.

Среди водителей прошел слух: на аэродроме, находящемся в нейтральной полосе, имеется большая цистерна с топливом, оставленным гитлеровцами во время поспешного отступления.

Савватеев задумался: «А что, если ночью пробраться к той цистерне и выкачать из нее горючее?» Своими соображениями Аркадий поделился с товарищами, вместе с ними обсудил план действий. А когда все было тщательно продумано и взвешено, доложил командиру. Офицер, вни­мательно выслушав Савватеева, одобрил предложенный план.

— Действуйте. Только будьте осторожны. Ведь противник находится совсем рядом с аэродромом.

Дождавшись ночи, Савватеев с двумя товарищами направился к аэродрому. Путь туда был не таким уж длинным — всего несколько сот метров, но очень трудным. Гитлеровцы ежеминутно освещали местность ракетами, простреливали из пулеметов. Поэтому Аркадию и его товарищам большую часть пути к заветной цистерне пришлось ползти по-пластунски, волоча за собой тяжелый шланг, один конец которого был оставлен в бочке, находившейся в нашей траншее.

Отыскав цистерну и убедившись, что в ней действительно есть то, что нужно, смельчаки приладили насос и стали перекачивать горючее. Почти всю ночь трудились они. К рассвету все топливо, находившееся в цистерне. было перекачено в наши бочки.

Утром Аркадий повел в бой танк, заправленный топливом, добытым ночью. Его экипаж уничтожил несколько огневых точек врага и более десятка гитлеровских солдат и офицеров.

Во время атаки танк Саватеева был подбит, а сам Аркадий тяжело ра­нен. Танкиста эвакуировали в тыл.

Находясь в госпитале, Аркадий постоянно думал о фронте, о своих боевых друзьях и товарищах, мысленно видел себя там, где шли бои, где решалась судьба Родины. Он мечтал о том дне, когда вновь поведет танк в атаку. Но когда раны зажили и настало время выписываться из госпиталя, Савватееву сказали: — Специалист вы опытный, поэтому пойдете на танко -ремонтную базу, будете работать механиком испытателем танков, выходящих из ремонта.

Такого поворота в своей судьбе Аркадий не ожидал. А поворот оказался крутым: как ни просил танкист отправить его на фронт, ничего не помогло. И Савватеев смирился. Правда, ненадолго. Мысль о фронте не давала ему покоя. Он снова настойчиво стал проситься на фронт, писал рапорты и в конце концов добился своего.

Летом 1944 года в стальной лавине советских танков, сокрушавших врага на полях Молдавии и Румынии, под Кишиневом и Яссами, находилась также и тридцатьчетверка, управляемая механиком-водителем второго класса сержантом Савватеевым. И опять ранение. И опять несколько долгих месяцев пребывания в госпитале. А потом…

…А потом маршевая рота, в которую был направлен Савватеев после лечения в госпитале, получила машины и в конце декабря 1944 года прибыла на 1-й Белорусский фронт. Так фронтовая дорога привела Аркадия в 219-ю Кременчугскую танковую бригаду, которая в то время действовала на главном направлении наступления советский войск — на берлинском направлении.

Аркадий стремился вперед, на запад. Ему не терпелось поскорее ступить на территорию Германии, чтобы бить врага на его земле. И это время наконец настало — Саватеев на своей тридцатьчетверке пересек польско —германскую границу.

Этот день был для Аркадия одним из самых радостных, но он был и тяжелым. Дело в том, что гитлеровцы возвели на своей территории много различных оборонительных сооружений — траншей, дотов, дзотов, сконцентрировали большое количество танков, артиллерии, авиации. Они бросали в бой все свои резервы, сопротивляясь с особым упорством.

Исключительно сильное сопротивление врага танкисты встретили на подходе к реке Одер. Однажды утрам экипажу тридцатьчетверки, механиком-водителем которой был старший сержант Савватеев, пришлось принять неравный бой с девятью немецкими танками. Этот бой потребовал от советских танкистов огромных моральных и физических усилий, большой воли, мужества, отличной боевой выучки и мастерства. И они выдержали труднейший экзамен, вышли победителями из неравного поединка. Семь «тигров» из девяти были подбиты, а уцелевшие два поспешили скрыться.

Когда бой с «тиграми» закончился, командир танка приказал Савватееву вести машину в направлении села. Но едва тридцатьчетверка перевалила через небольшую возвышенность, Аркадий увидел прямо перед собой немецкие орудия, которые разворачивались справа у дороги. Нужно было опередить врага, не дать ему возможности открыть огонь.

Включив самую высокую скорость, Савватеев направил танк на огневую позицию немецкой артиллерийской батареи. Прошли буквально считанные секунды, и вот уже многотонная стальная машина всей своей тяжестью навалилась на ближайшее орудие. Послышался скрежет металла. Следом за первым и остальные орудия затрещали под гусеницами тридцатьчетверки. Дружно застрочили находившиеся в танке пулеметы. Это радист-пулеметчик и командир башни стреляли длинными очередями по разбегавшимся немецким артиллеристам.

А танк шел вперед. До села оставалось не более семисот метров, когда оттуда неожиданно ударили выползшие на окраину немецкий танк и самоходное орудие. Тяжелые снаряды рвались вокруг машины Савватеева, взметая кверху комья мерзлой земли, перемешанной с осколками раскаленного металла.

Один из снарядов попал в переднюю часть левого борта машины. Аркадий был ранен. Управлять машиной он не мог, и товарищи по экипажу перетащили его в боевое отделение и наскоро перевязали. Место маханика-водителя занял командир танка.

Под вечер гитлеровцы были выбиты из села. Когда бой закончился, танкисты отправили своего механика-водителя на медицинский пункт.

Пролежав несколько месяцев в госпитале, Савватеев возвратился в родную деревню Мосеиха Ивановской области, возвратился уже после того, как наша страна торжественно и радостно отпраздновала День Победы над фашистской Германией.

«Колхозная правда» 1985 год 7, 12 мая и №№ 57,58 Чарупа Ф.

Запись опубликована в рубрике Герой СССР А.М. Савватеев, Земляки - фронтовики. Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Добавить комментарий